Виктор Платонович Некрасов попал на Радио Свободa, когда третья волна эмиграции только начиналась. Он проработал на радио 13 лет – брал и давал интервью, откликался на крупные культурные события в Советском Союзе (в основном, литературные и кинематографические) и на недолговечную мелочевку, выступал в защиту гонимых на родине, прощался с уходящими и разлученными друзьями, но, главным образом, читал свои книги – старые и новые. На коротких и глушимых в те годы радиоволнах состоялись все книжные премьеры Некрасова – «Записки зеваки», «Саперлипопет», «Пиши, не забывай», «Маленькая печальная повесть» и другие. Голос писателя – спокойный, умудренный, сдержанный – всех очаровывает артистизмом (Некрасов в молодости был актером) и достоинством. Андрей Синявский отлично сказал о нем: «Странно, что среди наших писателей, от рождения проклятых, удрученных этой выворотной, отвратной церковностью, прохаживался между тем светский человек. Солдат, мушкетер, гуляка, Некрасов. Божья милость, пушкинское дыхание слышались в этом вольном зеваке и веселом богохульнике. Член Союза писателей, недавний член КПСС, исключенный, вычеркнутый из Большой энциклопедии, он носил с собой и в себе этот вдох свободы. Человеческое в нем удивительно соединялось с писательским, и он был человеком par excellence! Повесть написана в 1983 году,в эмиграции. “Саперлипопет… Саперлипопет… Какое странное звукосочетание. И очень знакомое. Всплыло откуда-то издалека. Никак не вспомню откуда. Что-то очень и очень далекое, из детства. Даже как будто голос чей-то слышу. Как возникло оно в моей памяти, это нелепое для русского уха слово, послужившее толчком, отправной точкой для всего последующего? Началось все из-за незаслуженной и непонятной вражды местного городского транспорта по отношению ко мне. Точнее — двух автобусных маршрутов — 126-го и 189-го, в маленьком Ванве, предместье Парижа, где я сейчас живу. Обычно автобусом я не пользуюсь, предпочитаю до метро идти пешком — семь-восемь минут прекрасного моциона для человека сидячего (или лежачего) образа жизни. Но когда торопишься и каждая минута на счету, они оба, точно сговорившись, бесстыдно издеваются над тобой. 126-й стремглав выскакивает из-за угла и у остановки не задерживается — в этот момент она, как назло, пуста, — а 189-й, неторопливо появляющийся из-за другого угла, Бог знает сколько времени торчит под красным светом, и когда наконец, запыхавшись, в него влезаешь, еще дважды застывает у светофоров, пока не доберется до метро. Короче, выходя из дому, я сразу же начинаю бежать. Так и в этот раз. Мы со 189-м одновременно появились из-за своих углов…”
